[PMR]

Слышу в наушниках донесения своих самолетов, и уходит чувство одиночества,— такое ощущение, что ты сейчас вместе с боевыми экипажами.
Японцы, не обнаружив самолетов, в беспорядке сбрасывают бомбы.
Вдруг слышу оглушительный взрыв, а затем все замерло. Меня бросило куда-то в сторону. Очнувшись, ощупываю себя. Кажется, цел. Сильно болят голова и уши. Все окна выбиты, двери сорваны с петель. Радиостанция свалилась на пол. Кругом тишина. И от этой тишины мне страшно. Недаром говорят «жуткая тишина».
Первая мысль, которая пронзила сознание,— самолеты... Потеряна связь с экипажами, а боевые корабли ждут моих сигналов. Во что бы то ни стало наладить связь.
Не знаю, откуда взялись силы, но в одно мгновение я поднял на стол радиостанцию, которая весит пудов шесть.
Подключив источники питания, с замирающим сердцем жду сигналов самолетов. Шум в наушниках, который слышу, мне сейчас важнее всех звуков в мире. Нетвердой рукой нажимаю на ключ. Вызываю флагманский самолет. И вот уже отвечает Ваня Антонов. От радости просто заплясал у рации.
Все идет нормально.

И вдруг в самый решающий момент, после того как самолеты вышли на цель, связь прерывается.
Чем дольше ее нет, тем больше волнуешься, и всякие тяжелые мысли лезут в голову.
Но вот вступил в работу по радио заместитель ведущего.
Что же с Иваном Антоновым?

Оказывается, вот что.

Полная готовность, цель видна, и все должны бомбить по ведущему. Флагштурман Дегтяренко нанимает на рычаги открытия бомболюков, а они не открываются. Примерзли. Такие случаи уже бывали. Тогда радист пробирался к бомболюкам и ногой толкал в створку. Но здесь высота 7 тысяч метров!

Штурман говорит в трубку:
— Ваня, дорогой, действуй, только, голубчик, осторожно— не выпади из люков и быстренько на место.