[АНДРЕЙ ИОАНН]

предполагалось. Я отошел к прилавку. Когда все расселись осталось достаточно свободного места и для нас, двух стоявших «чужих». На большую прогалину рядом со священниками усиленно просили какую-то должно быть важную прихожанку, которая поотнекивавшись для приличия, всё-таки села, подводя свою женскую сторону к самому началу столас именинником. Вот же правило субординации: в начале мужская часть занимает стол несколько расклеилось уравнением ряда на ряд, конечно же невольно в чувствоизлияниях женских, как почему-то всегда так как-то у них происходит с растапливанием правил. Ведь жертвовательница наверное большая? Церковь ныне погрязла в этом с ними, так что и сама бабой стала, беспробудно соотнося понятие «невесты» с собой особенно усиленно, как кажется, напирая в этом в последнее время, не стесняясь женской функциональности. Просто чувствуется некое психическое изменение в сравнении с помнимым прежним состоянием отношений когда можно вполне здорово было общаться с хозяином сей обители, несмотря даже на его шельмовый признак в мимикрии. Я даже просил не сомневаясь в нём как своём человеке одного дела, отправлять ко мне людей, а он спрашивал как относится к моему предприятию прежний владыка Юстиниан? Никак, правда тот не пожелал отнестись, предпочтив не иметь встречу. Ныне вообще как сеть на них всех накинутая и заставляющая с пугливым неприятием реагировать на одно моё появление. Это ли передалось кусливой мухой на других людей, прежде находившихся со мной в самых хороших и даже дружественных по мыслению отношениях много лет. И вот тот монашек, недобро встречая меня, нервно вопрошает: - «Чего тебе надо от меня? Денег?!...- чего-то ещё добавил, что я упустил из виду как вещь небывалую, не вмещающуюся в воображение. Трудно и обидется на того, кого все принимают за несерьёзного, называющего монастырскую трапезную – рестораном и обходящего то десятыми дорогами… Но в последнее время стал иногда посещать – спёкся? Я ему на это изумлённо в ответ: -«Разве я когда не то что просил, но хотя бы когда сетовал на необходимость в деньгах?» Единственное, что я просил, так это зашить рвущийся ботинок, который ты мне так и не доделал, вон в недошитом ходить приходится! У него видите ли синтетические нитки испортились, интересно как они это могли – исгнили? За разговором того дня снова стал проявляться прежний свой человек из одного культурного мира в сём румынизирующемся монастыре, как раз – бабах, потом ещё с прибабахом: - он целиком и полностью заложен душой старцу. Если скажет он ему полететь как ангелу, он бес-сомнительно взлетит, если скажет перестрелять каких людей – перестреляет! Ну, ассасин-резатель, да и только проступил в нем из той сети, и это-то после столь тонких высокодуховных разговоров, кои завязывались с ним. А что касается моего дела, то он все телефонные номера уничтожил (наверное и главы секретных служб, про знакомство с которым часто упоминал). Я с ним разговаривал вполне откровенно, дабы потом у него старец его мог всё прознать, всё ведь лучше, чем ничто. В ответ по этой теме узнал полезное, что у его старца было несколько человек из МГБ на застолье, плакались, предчувствуя кризис, просили помолиться за свою судьбу. Вот тут бы старцу и нужно было подсказать о Богоданных властителях.
На следующий день я разговаривал и со старцем, но как уже привычно и ожидал от него – сплошная беготня от разговора. Либо считание совсем уж несерьезным, настолько, что и чуть постоять выслушать нельзя. Хотя и с другой стороны при виде меня о чем еще можно было узнать, как не о восстановлении монархии. Но всё-таки один факт из моих слов вызвал его внимание: - Никаких МГБ-истов не было! – усиленно поспешил заверить он.
Выйдя ещё раз из своей кельи к прихожанке и к своему неудовольствию застав меня всё ещё здесь, раздумывающим, начал через голову женщины, разложившей свои записочки, показывающим видом кивать мне : мол выйди… у них здесь важные дела, которые бы он хотел разрешать наедине. Именно тогда я и надоумился отойти от «них»; именно тогда у меня начало зреть решение выйти и вывести ещё хоть что-то сохранившееся от этого погрязание в бабизмах, закорачивании мысли и потери уплыва в понимании по настоящему…больших вещей. Да в обыкновенном извращении своей породы и естества в угоду устремления за бабским видом духовничества, обязательно приткнутым к материи. Вот в чем и причина шараханья мужского населения от сей духовной организации в ненахождении ничего созвучного своему сильному. Вот и моё сильное дело не пришлось ко двору. Энергетика тоже была! Пошедший невпротолк был прямо-таки энергетически отбивной. Созревшее решение вопроса с этим на основании ставших понятными словами: Царь Тот почти всех иереев низвергнет. Теперь уже по какой-то оздоравливающей антипатии к долгополым бабьим пастухам, у них же научившихся ревниво требовать к себе один из видов исключительных отношений, но в духе имеючи пропасть без главного, без дел настоящих, без которых вера мертва и общение с ними на эту тему парализовано даже не из-за боязни надзора, который как бы прекрасно было обходить, но из-за парализующей апатии изнутри и всей возникающей отсюда погрешности в необходимости видимого преобладания. Ну, а когда очередной ты с каким-то монархическим, как главным, высказываешь им рекрутирующее под своё, то тут им это как-то не в субординацию, что им какие-то там основы начального… Они смотрят на тебя со своего высока об этом как-то странно на беспредметное; им это давно уже стало не нужно, их влекут иные настоящие перспективы; у них забот полон рот, мириады всего, а с этим твоим… Ну, да нужно хоть что-то делать, но главным образом должно быть молитвой ведь! Она … главная! Просто неминуемая сбивка на бабье, знанием ведовством – хуже ведьмовства и духотворением на колдование обрядное со становящимся безусловно наиважнейшим причастием, что всё подавляет всякое активное дело оплетаючи к себе. То, ладно себе для самих слабых во всем женщин, они действительно только так через приземлённое отвлеченное и могут пребывать в своей чувственности и психическости над духом оковываючи, почему и слабый пол. Но когда и духовный муж становится также, то это значит он извернут, а в церковь уже приходит с бессильным отношением как на работу решать свои чувственные надобности как вставшее главное. Эмоционально сбивается так же сам и всю церковь сбивает. Нужно это выявить и обозначить, и прежде чем мне пришло в голову как разрешить эту погрешную сбивку, я пробовал в каждом конкретном случае по обратному выворачивать вывихи. В Кицканском монастыре в связи с засильем румынизма, так что многая братия начала не понимать по-русски во главе со знаменитым своим старцем, несмотря на «жисть» в СэСэСээРе десятки лет… и о чудо!...Так и не говорящим по-русски! Хотя как я заметил понимающим; так же в связи с совладением Транснистрией – создать одновременно в тех же монастырских условиях создать прорусский отдельный монастырь. Храм Александра III, колокольню Николая II, больницу и незавершенное здание намеченное под семинарию, каковое уже русские и так начали занимать за ненадобностью другим, отдать на академию царского изучения. Под символом того упоминаемого пурпурного креста пророчеств.
Но это всё хорошо в одном отдельно взятом месте, дабы удерживалась не разбегалась русская братия от молдаванской оденёшенькой, а во всём православном мире как всё прознать какой где вывих случился, имеющим обычно каждый раз специфическую паразитическую особенность от обратного? Я помнил себя стоящим вдали от застолья символически и те раздумия, кои на меня находили заставляли смотреть на приглашенных в гости священнослужителей. Так не понравившийся мне в начале поповский лоск на одном из них за его разговорами в недолгое время моей задержки стал привычен и через него стал проглядывать обычный мирской человек, типически из Питера. И пусть занимаются своим тем к чему предрасположены, как понимают и им лучше. Прямо так и обозначить что есть женская церковь со своей веровательной особенностью, старающейся навязаться мужской, но та часть избегает, потому что им это не по нутру и долго выдерживать не в духе. Уж на что я развит в этой области, постоять-поразмышлять, а и мне в тягость бывает пребывать в этих фонтанирующих эмоционально песнопениях. В этом я даже удивляюсь возможностям самих поющих хвалу Богу, хотя всё лучше чем рабочая смена на заводе. Само же выбранное во главу угла песнопение – слабенькая основа создавания духовности, про какую Сам Бог указывал что от многих поющих ему ненавистны эти излияния. Эти службы есть не более чем представления для привлечения людей, особенно женщинам с детьми самое подходящее, но зачастую невосприимое главной мужской части. И в том священничество, предрасположенное к эмоционированию в основном по подборке своей, но расходясь во внутреннем с основной мужской частью народа, будет удивлено – как так? А вот именно так неканонично, не божественные песни и пляски обрядовые с причащением и молитвами – чувственным, сатчным, земным. А вот то в частности, что было написано на православных плакатиках, там где я у лавки стоял: - рассуждения высшая добродетель, и выше молитвы, как то так, но ни как иначе! Это именно, но не то, что спознавшиеся на общих устремлениях выбрали себе по подходимости, обозначили высшим духовным и давай только то, что нравиться. Вот всех вас пока призываю соступить с заоблачных высот самовозомненной в себе святости. Напоминаю учением из той должной быть монархической академии отеческой власти и права, что вы просто наемники-профессионалы, а церковь Духа держут пророки-старцы и помазанники Божии, как Главы Церквей и административно должно быть верно воспринято, что Пётр I ввёл ухват сему духовничеству в виде обер-коллегии – прообразу мужского духовничества над раздувшимся овеществившимся женским, начинавшимся гибельными процессами во время не так давнего церковного раскола в общее чудовищное количество жертв возможно около ста тысяч верующих. Верно материальный жирок выпускался в виде отъёма богатств у очень уж засуетившихся постников-бессеребренников.
Помимо рассуждений – вера без дел мертва, именно в чем-то я и не смог получить от священства положенного хоть малого, соответствующего моему умалённому, даже как простейшее вспоможение-подсказку. Сплошное тпрущание и бабьего ума отговорки в мольбы и упования на Бога. Нужна церковь, что значит община дел и рассуждений. Новая обер-коллегия в символах без подолов. Над каждым храмом и монастырем должен быть поставлен духовник этим направлениям с помощниками из лиц сугубо «мужскаго полу». Отслужили службу – и на всё остальное время церковь остается открытой для главного – для прихода, в том числе и фи-бомжу, кому судебное женское отношение отказало во входе. Пожалуйста, пусть остаются у старой закваски священничества его поклонницы, пусть остаются названия иерархий, но главенство духа и дела переходит… исполняющим обязанности, и становящимся как и положено по званию муж-чина – главным над всем прежним. Без чувственностей-поцелуйчиков ручек, взятий толик святости по-бабьи ощутимые, различных психологичных благословений. Церкви должны быть также и обителями знаний-рассуждений, где они ныне гонимы раскомандовавшимися содержательницами заведений. Эти места должны быть перевалочными пунктами дел, чтобы было где быть народно в нарочном для того месте, и ночью и зимой, как обладающих сильными райскими признаками; не нынешнее: проход на территорию церкви воспрещен, нарушитель… will be towed. В этом мире место куда можно прийти должны выполнять обители духовные, но они стали соответствовать своему времени и функции не выполняют. В наше время именно такие места должны выполнить требования людям где собираться для выполнения жизненно необходимых судьбоносных дел по всеобщему сбору на тот самый необходимый собор о царе, без чего, как показала история – никак. Церковь должна быть общиной не по поверхностным данным-охарактеризовываниям, но в сильном значении этого слова,